Лариса Фечина: Здравоохранению пора начать работу над ошибками

С новыми критериями качества.

Минздрав России в очередной раз пообещал россиянам поднять здравоохранение на ступеньку вверх - в ведомстве подготовили проект приказа о новых критериях качества медпомощи. Изменения, как следует из комментариев разработчиков, должны определить, какой минимум услуг выполнять при лечении конкретного заболевания.

Нововведение станет подспорьем для страховщиков, контролирующих качество оказываемой медпомощи.

О том, чем обернется новация для пациентов и медработников глубинки, настрадавшихся от оптимизации отрасли, корреспондент "Уралинформбюро" побеседовал с депутатом Государственной думы РФ, сопредседателем Свердловского регионального штаба ОНФ, детским врачом-онкологом Ларисой Фечиной.

- Лариса Геннадьевна, о каком качестве медицины можно говорить в условиях тотального увольнения медработников глубинки - 6 июля Росстат сообщил, что за год российские медучреждения покинули более 70 00 медсестер и нянечек?

- Думаю и надеюсь, что это процесс обратимый. Сокращения младшего и среднего персонала и многое другое из серии "оптимизация отрасли" далеко не всегда делалось обоснованно. Скорее, второпях, и вот почему. В августе прошлого года Владимир Путин, выступая на форуме ОНФ "За качественную и доступную медицину", отметил, что финансирование здравоохранения в 2016 году должно быть не ниже уровня 2015 года. А полгода спустя директор ТФОМС Свердловской области Валерий Шелякин проинформировал комиссию Минздрава РФ о сокращении бюджета Территориального фонда на 1 миллиард 600 миллионов. Денег нет – что делать? Оптимизировать!

Вот только в условиях острого дефицита средств нужно было определиться с приоритетами, а потом приступать к секвестру.

Как можно было не учитывать того, что здравоохранение – это и критерий социального самочувствия общества. Люди не могут и не хотят мириться с тем, что качество медицинских услуг снизилось, а потому не замечают и позитивных перемен в отрасли.

- А они есть?

- Без сомнения - за последние годы значительно выросли объемы и качество высокотехнологичной помощи. Это значит, что людям со многими серьезными заболеваниями уже не нужно обращаться в зарубежные клиники. Необходимые технологии и подготовленные врачи есть в России, в том числе в региональных медицинских центрах.

- Например…

- Например, у нас в Екатеринбурге на мировом уровне проводятся серьезные нейрохирургические операции с вовлечением сосудистого компонента, при сложной локализации опухоли. Для этого существенным образом модернизирован операционный блок в ГКБ №40.

Сегодня по всем направлениям развивается Свердловская областная клиническая больница, успешно внедряющая инновационные методы в кардиохирургии, неврологии. Здесь проводятся роботизированные операции и многое другое.

Высокую оценку получил свердловский Центр трансплантации органов и тканей - он признан одним из самых высокотехнологичных и перспективных.

- Тогда кому и зачем нужны критерии, инициируемые Минздравом РФ?

- Дело в том, что работа по повышению качества медицинских услуг и обеспечению контроля за их выполнением ведется постоянно. Это прописано в 323 Федеральном законе "Об основах охраны здоровья граждан", где есть целая глава по данному вопросу.

Критерии закреплены 422 приказом Минздрава РФ от 7 июля 2015 года, но они до конца не конкретизированы, то есть правила слишком размытые и общие. Это не позволяет использовать критерии как надежный рабочий инструмент, которым руководствуются медики, страховщики и пациенты.

Часто оценки неврологам или другим специалистам узкой направленности ставят непрофильные эксперты. Этого тоже не должно быть. Следовательно, необходимы критерии, которые упорядочат цепочку взаимоотношений пациент - врач - страховщик.

Например, если больной попадает в стационар с острым коронарным синдромом, то в рамках отведенного стандарта ему нужно сделать коронарографию, а при необходимости - стентирование. Значит, будут содержательные критерии оценки — выполнили ли это стентирование или нет, затем временные критерии — в течение какого времени выполнена процедура, и, наконец, критерий результата – нет ли осложнений. В итоге, когда эксперты страховых организаций будут проводить аудит истории болезни, они смогут опираться на конкретные правила.

Есть стандарт, определяющий при том или ином заболевании набор лекарств, анализов, диагностических процедур. По критерию будут отобраны самые обязательные для выполнения, и такой подход будет выработан для каждой группы заболеваний.

- А если критерий предусматривает доплерографическое ультразвуковое исследование, а аппарата нужного класса в больнице нет…

- Тогда нужно задуматься о комплектации. Важно, чтобы критерии качества соответствовали возможностям медучреждения, то есть подход к разработке новых правил не должен быть формальным.

Очень важно, чтобы экспертизу качества помощи совершали наиболее подготовленные и уважаемые в своей среде специалисты по профилю.

Мы считаем, что работу детских онкологов должны проверять сертифицированные специалисты – детские онкологи.

Пока не совсем ясно, в каком направлении критерии будут дорабатываться, но хочется верить, что и пациенты, и медики получат от них пользу.

Какое-то время назад структура при Минфине РФ неожиданно предложила сделать четыре вызова скорой бесплатными, а начиная с пятого - за деньги пациента. А что в этой ситуации делать людям с тяжелыми хроническими заболеваниями. Конечно, эту идею отмели, но сам факт удивляет!

- Есть другая идея, вызывающая немало нареканий со стороны общественности и экспертов – это перевод скорых на аутсорсинг…

- Как и многие, надеюсь, что Владимир Путин воспротивится этому предложению. Опыт со скорыми в частных руках в Башкирии, Волгограде и других территориях оказался во многом негативным, да и никто толком не анализировал, как это происходило в регионах, входивших в эксперимент. Я все-таки надеюсь, что президент РФ при принятии решения будет опираться на здравый смысл, на консультации с авторитетными медиками, такими как Рошаль и другие.

- А как со всем этим реформаторским букетом разобраться пациенту?

- Как депутат Госдумы РФ и сопредседатель ОНФ я часто посещаю муниципальные образования области, естественно, разговариваю с людьми о проблемах в медицине.

Должна сказать, что наше население не просит чего-то несбыточного и сверхъестественного, но справедливо требует, чтобы здравоохранение оставалось доступным.

Считаю, что обращение жителей Новоасбеста вернуть пункт скорой помощи, закрытый в рамках оптимизации, было вполне обоснованным. Ведь после ликвидации скорой медицинской помощи в поселке умер мужчина трудоспособного возраста. Людей услышали и карету скорой помощи вернули.

Очень серьезные проблемы в первичном здравоохранении, в большинстве медучреждений, расположенных в муниципалитетах, растет просроченная кредиторская задолженность. Ведь цены буквально на все – энергоресурсы, медикаменты, питание - выросли, при этом тариф на медуслуги остался на прежнем уровне, а где-то и снизился.

Главным врачам в территориях из-за секвестра бюджета ТФОМС пришлось идти на сокращения, которых они не хотели. Некоторые рисковали, но дополнительную карету скорой оставляли при больнице. Потому что если одна машина отвозит больного, к примеру, в Екатеринбург или межмуниципальный медицинский центр, то поселок остается без скорой помощи. А если у кого-то инфаркт или инсульт?

Часто в рамках созданной в регионе трехуровневой системы медпомощи, которая в общем и целом себя оправдывает, небольшие территории прикрепляют к медцентрам в городах, с которыми нет нормального транспортного сообщения. Именно так было сделано в отношении Богдановича, жителей которого прикрепили к межмуниципальному центру в Каменске-Уральском.

Эта лишь малая толика печальных примеров из жизни свердловского здравоохранения, которому оптимизация нанесла немалый урон.

Сейчас, как никогда, требуется работа над ошибками, и в исправлении ситуации нуждается здравоохранение всех регионов страны.

Меня радует то, что люди противятся закрытию круглосуточных стационаров, пунктов скорой, и что минздрав области сейчас идет им навстречу.

Так было в Лобве, где хотели закрыть пункт скорой медицинской помощи, а люди его отстояли.

Радует, что ответственные чиновники и депутаты на федеральном и региональном уровнях научились признавать ошибки, отменять неэффективные решения, поправлять законодательство.

- Что, по-вашему, можно и нужно сделать для развития здравоохранения в муниципальных образованиях глубинки?

- Мне кажется, что муниципалитетам надо вернуть полномочия, которые позволили бы им инвестировать в развитие медицины. Сейчас администрации на местах не могут поддержать медучреждения, так как не имеют на это средств. Покупка оборудования или обеспечение жильем медицинских работников – все это в сложившихся условиях будет расцениваться как нецелевое расходование средств.

- Но в регионе и России действует программа "Земский врач", которая выделяет миллион рублей тем, кто работает в малых городах и поселках…

- Вы сами сказали, что программа называется "Земский врач", но в глубинку в большинстве едут работать люди со средним медицинским образованием - фельдшеры. Надо поддержать и их.

Думаю, нужна федеральная программа "Земский фельдшер" или что-то подобное. Надеюсь, что этот вопрос решит Госдума РФ следующего созыва, и что дальше государство поведет политику в области здравоохранения без рывков – они слишком болезненны.

Беседовала Наталья ГОРБАЧЕВА